Галь Гадот и Оскар кто кого отменяет

Американский инфлюенсер и стример Хасан Пайкер, известный резкой критикой Израиля, призвал не пускать Галь Гадот на «Оскар», где актриса заявлена в числе участников церемонии. В интервью Variety он назвал её «плохой актрисой» и обвинил в «нормализации» образа Израиля, а вокруг Гадот уже идёт кампания писем и бойкотов.


У «Оскара» давно есть своя побочная роль — быть экраном для мировых споров, которые не помещаются в новостные ленты. В 2025‑м на эту поверхность снова выводят Галь Гадот. Израильская актриса, прославившаяся благодаря франшизе «Чудо‑женщина», должна появиться на сцене Академии в качестве одной из ведущих сегмента церемонии. Но задолго до красной дорожки вокруг её имени формируется ещё одна повестка — политическая.

Американский инфлюенсер Хасан Пайкер, левый комментатор с многомиллионной аудиторией, в беседе с Variety заявил, что Гадот «не должна появляться на “Оскаре”» и добавил, что, по его мнению, она просто «плохая актриса». Критика, впрочем, не ограничилась оценкой таланта. Пайкер утверждает, что Гадот «нормализует» образ Израиля как обычной открытой страны, а не государства, которое он описывает в жёстких терминах. Он напоминает о её службе в армии, о публичной поддержке израильских военных операций и о том, как актриса выступала за освобождение заложников после атаки 7 октября.

История с Пайкером вписывается в более широкий контекст. Уже несколько месяцев различные активистские группы призывают бойкотировать проекты с участием Гадот — от «Белоснежки» до документальных лент. Одни публикуют открытые письма Академии с просьбой убрать актрису из церемонии, другие требуют от продюсеров не приглашать её в новые проекты. Для одних она — символ безусловной поддержки Израиля, для других — просто актриса, которая пользуется своим правом на позицию, даже если она не совпадает с настроениями части индустрии.

Парадокс в том, что именно «Оскар» превращает этот спор из локальной дискуссии соцсетей в глобальный сюжет. Пока Гадот появляется на церемонии лишь как приглашённая звезда, вокруг её имени выстраиваются сразу несколько нарративов. Для продюсеров и Академии она остаётся узнаваемым лицом супергеройской эпохи и частью большого голливудского глянца. Для критиков — «амбасадор» государства, чьи действия они не принимают. Для поклонников — актриса, которая, несмотря на угрозы бойкотов, продолжает выступать, получать премии и продвигать фильмы. В начале ноября, например, ей присудили премию «еврейский Нобель» — Genesis Prize — за публичную поддержку Израиля и работу с семьями заложников.

Сам формат интервью Пайкера показателен. Это не официальное заявление политической организации, а эмоциональная реплика человека, который одновременно играет роль публициста и шоу‑мена. Он не просто спорит с политикой Израиля, но и открыто высмеивает Гадот как артистку, повторяя, что она «портит фильмы», в которых снимается. Голливудская пресса тут же делится на тех, кто видит в этом допустимую критику, и тех, кто указывает на границу, за которой политический дебат превращается в персональную травлю.

Сама Гадот за последние два года стала одной из самых заметных публичных фигур, говорящих об Израиле. Она собирает в Лос‑Анджелесе закрытые показы документальных фильмов о нападении 7 октября, встречается с семьями заложников, в своих соцсетях регулярно публикует обращения, призывая не забывать о похищенных и о травме, которую переживает страна. Эту активность одни воспринимают как естественную реакцию человека, выросшего в Израиле и прошедшего службу, другие — как часть «пиар‑машины», которую и пытаются остановить, требуя не пускать её на крупнейшую киносцену планеты.

На этом фоне сама премия оказывается между двух огней. Академии уже приходилось отвечать на обвинения в политизированности, в выборе тех или иных фильмов и героев, в слишком активной или, наоборот, недостаточной реакции на мировые конфликты. Гадот становится для «Оскара» проверкой на способность выдержать давление: отказаться от приглашения — значит признать, что активистские кампании напрямую определяют состав сцены; оставить всё как есть — значит принять, что церемония пройдёт под звуки протестов и бойкотов в соцсетях.

При этом важно помнить, что шум вокруг её имени не отменяет базовый факт: у Гадот есть своя аудитория и своя профессиональная биография. В послужном списке — от «Форсажа» и DC‑вселенной до авторских проектов и престижных премий, включая недавний Genesis Prize. Её карьера уже давно выходит за рамки одного супергеройского образа, и именно поэтому вопрос «пускать или не пускать на “Оскар”» звучит громче, чем спор о конкретной номинации. Речь идёт не о том, получит ли она статуэтку, а о том, допустимо ли для части индустрии присутствие столь ярко обозначенной позиции внутри общего кадра.

Для зрителя, который будет смотреть церемонию по телевизору или в стриме, всё это, возможно, останется за кулисами. На экране он увидит знакомую фигуру в вечернем платье, короткую речь, объявление победителя. Но знание о том, сколько писем, комментариев и резких интервью стояло за этим выходом, уже меняет восприятие момента. В эпоху, когда каждое появление на ковровой дорожке моментально становится частью цифрового архива, вопрос «кто стоит на сцене» всё реже сводится только к кино.

ФИНАЛ

История с призывами не пускать Галь Гадот на «Оскар» показывает, как далеко за границы фильма сегодня выходит роль актёра. Для одних она остаётся супергероиней из комикса, для других — символом страны в войне, для третьих — удобной мишенью для громких высказываний. Но в день церемонии решение всё равно примет зал Академии: аплодисментами, молчанием или тем самым лёгким напряжением, которое бывает, когда на сцену выходит человек, вокруг которого мир ещё не договорился.

Фото: соцсети.

Читайте, ставьте лайки, следите за обновлениями в наших социальных сетях и присылайте свои материалы в редакцию.

ИЗНАНКА — другая сторона событий.