«Евровидение» теряет доверие у части российских политиков

На форуме «Народы России» зампред Совета Федерации Константин Косачёв заявил, что конкурс «Евровидение» «выродился и вызывает нравственное омерзение». Россия не участвует в нём с 2022 года по решению Европейского вещательного союза. Заявление сенатора стало поводом обсудить, что для российской аудитории сегодня значат крупные международные шоу и стоит ли к ним возвращаться.

Косачёв говорит о деградации формата: по его словам, шоу превратилось из музыкального соревнования в площадку идеологических жестов. Эта оценка звучит не впервые, но сейчас она прозвучала в момент, когда в публичной повестке активно обсуждаются бюджетные приоритеты, культурная автономия и критерии «общественной нормы» для массового контента.

Факт отстранения России от участия остаётся ключевой линией разрыва. В 2022 году Европейский вещательный союз исключил страну из числа участников, и за три прошедших сезона вопрос «возвращения» периодически поднимается, но не выходит за пределы мнений и прогнозов. На этом фоне российские телеканалы и продюсерские центры выстраивают собственные форматы: фестивали, коллаборации с региональными сценами, телевизионные конкурсы. Часть из них пытается занять нишу семейного прайм‑тайма, где раньше «Евровидение» обеспечивало высокую долю аудитории.

Есть и прагматический слой темы. Международные конкурсы — это не только репутация артистов, но и права на контент, рекламные бюджеты, производственные цепочки. В условиях внешних ограничений участие в подобных проектах несёт дополнительные издержки и риски для вещателей и спонсоров. Внутренний рынок, напротив, стимулирует локальные истории: больше шансов на продвижение региональных артистов, больше контроль над правилами и меньше зависимость от внешней экспертизы.

Скепсис к «Евровидению» в российской дискуссии переплетается с более широким вопросом — о критериях массовой культуры. В обществе есть запрос на понятные нормы и на содержательный разговор о том, что считается «качественным» и «достойным» семейного эфира. Но сам по себе отказ или критика иностранной площадки не отвечает на этот запрос. Его может закрыть только развитие собственных индустриальных стандартов: прозрачные отборы, работающие жюри, выверенная система продвижения, внимание к авторской музыке и региональным сценам.

С точки зрения аудитории «Евровидение» остаётся узнаваемым брендом, который стабильно собирает медиавнимание в Европе. Для российской публики, особенно молодёжной, привычка смотреть шоу за последние годы ослабла: повестку забирают короткие видео, локальные фестивали и сериалы. Если возвращение к международным конкурсам когда‑то и станет предметом практического решения, оно потребует трезвого расчёта: что это даст зрителю и индустрии, какие ресурсы потребует и какие рамки по содержанию страна готова принять.

ОБРАТНАЯ СТОРОНА

Резкая критика «Евровидения» — это сигнал не столько музыкантам, сколько организаторам российской культурной политики. Спрос на «свой большой формат» есть, но удержать доверие получится только при чётких правилах и реальной конкуренции внутри страны. Без этого любые замены будут восприниматься как риторика, а не как развитие индустрии.

Фото: соцсети.

Читайте, ставьте лайки, следите за обновлениями в наших социальных сетях и присылайте свои материалы в редакцию.

ИЗНАНКА — другая сторона событий.