Четвёрёхдневная неделя по-нидерландски: что показывают цифры и опыт Европы

Нидерланды остаются европейским чемпионом по короткой рабочей неделе: по данным Евростата, занятые 20–64 лет в среднем проводят на основной работе ~32 часа в неделю — де-факто это эквивалент четырёх рабочих дней. При этом формального закона о «четвёрёхдневке» в стране нет — эффект достигается культурой частичной занятости и гибких графиков. Параллельно другие государства ЕС и ОЭСР пробуют свои модели: от сжатой недели без снижения зарплаты до права укоротить день для родителей.


Евростат фиксирует один из самых низких показателей «обычной недельной занятости» в ЕС именно у Нидерландов — порядка 32 часов на основном месте работы. В 2022–2024 годах показатель колебался в диапазоне 32–32,4 часа, что заметно ниже среднеевропейского уровня. Это следствие широкого распространения частичной занятости и договорённостей «4 дня по 8 часов» либо «5 коротких дней», а не формального законодательного запрета на пятый рабочий день.

Европейские страны идут к сокращению рабочего времени разными путями. Бельгия в 2022 году разрешила сотрудникам «сжимать» недельную норму в четыре дня (без уменьшения часов и зарплаты): реформа вступила в силу 21 ноября 2022 года. Это не классическая «32-часовая неделя», но легализованный график 4×10 для желающих.

Исландия пошла дальше: в 2015–2019 годах около 2,5 тыс. работников (≈1% занятых) протестировали 35–36-часовую неделю «без потерь в оплате». Итоговые отчёты показали рост благополучия и сохранение (иногда — повышение) производительности; позднее многие коллективные договоры были пересмотрены в сторону сокращения часов.

Есть и адресные меры. В Литве с 2022 года часть работников госсектора, имеющих детей до трёх лет, получили право на 32-часовую неделю без снижения зарплаты — политика нацелена на поддержку семей.

Испания финансирует пилоты для малого и среднего бизнеса, а Германия в 2024 году провела масштабное испытание «четырёх дней» под эгидой 4 Day Week Global: предварительные результаты указывают на снижение выгорания и сохранение эффективности, но страны продолжают спорить о масштабируемости модели.

Важно отделять «сокращённую неделю» (обычно 32–36 часов с сохранением оплаты) от «сжатой» (те же 38–40 часов за четыре дня). Первая дороже для работодателя и требует пересборки процессов, вторая — скорее про удобство графика. Нидерландский опыт показывает, что устойчивый сдвиг возможен не только законом, но и через культуру гибкой занятости, налоговую систему и коллективные договоры.

ДРУГАЯ СТОРОНА

Сокращение часов — это выигрыш в балансе «работа–жизнь», но и риски: рост нагрузки в «пиковые» дни, неравномерное распределение смен на сервисных рынках, возможное удорожание труда при нехватке персонала. Для стран с высокой долей промышленности и длинными цепочками поставок ключ к успеху — не календарь, а производственная реинжинирия: цифровизация, пересмотр совещаний, перевод рутин на регламенты и автоматизацию, чтобы меньше часов действительно оставалось «такими же продуктивными», как показывают исландские и немецкие пилоты.

Фото: соцсети.

Читайте, ставьте лайки, следите за обновлениями в наших социальных сетях и присылайте свои материалы в редакцию.

ИЗНАНКА — другая сторона событий.