Международный день информации и его скрытая повестка

Международный день информации отмечают 26 ноября — сначала в профессиональной среде информатиков и связистов, а теперь и в гораздо более широком кругу игроков. Дата вышла из узкого экспертного круга начала 1990‑х и со временем стала поводом говорить о доступе к данным, цифровом разрыве и ответственности государств за информационную политику.


У этого дня нет привычной для международных дат биографии: он не начинается с резолюции Генассамблеи ООН и громких заявлений лидеров. Встреча, форум, несколько энтузиастов, работающих с сетями и базами данных, — так в начале 1990‑х формируется идея отдельно выделить день, когда специалисты обсуждают информатизацию. 26 ноября закрепляется в календаре как профессиональная точка сборки: новые технологии, первые попытки стандартизировать обмен данными, мечты о «глобальной сети».

Формально всё остаётся довольно скромно. В списке официальных «дней ООН» 26 ноября не значится. Но вокруг него появляется пояс других дат, уже с печатью крупных организаций. Ещё в 1972 году Генассамблея вводит Всемирный день информации о развитии, совпадающий с Днём ООН 24 октября: информация здесь — инструмент борьбы с бедностью и неравенством, способ донести до общественного мнения тему глобального Юга и права на развитие.

Спустя сорок лет появляется ещё одна точка — Международный день всеобщего доступа к информации. Сначала его поддерживает ЮНЕСКО, затем к инициативе присоединяется Генассамблея. Теперь 28 сентября официально посвящён праву знать: открытым данным, доступу к документам государственных органов, прозрачности решений. Это уже не про кабели и серверы, а про то, как устроен диалог между гражданином и властью.

На фоне этих «официальных» дат 26 ноября живёт своей жизнью. В начале 1990‑х на первый план выходили компьютеры, сети, каналы связи. Мир быстро входил в эпоху, которую тогда осторожно называли информационным обществом. В текстах того времени закрепляется метафора «информационного взрыва»: научные статьи, статистика, новости, отчёты растут лавинообразно, а привычные бюрократические системы не успевают их ни собрать, ни осмыслить.

Со временем вопрос меняется. Уже недостаточно обеспечить доступ к технике или связи. На повестку выходят два других сюжета. Первый — цифровой разрыв. Одни страны строят оптоволоконные магистрали и центры обработки данных, другие годами живут на фрагментарной связи. Внутри самих государств разрыв проходит между городом и селом, молодыми и пожилыми, теми, кто свободно пользуется цифровыми сервисами, и теми, кто по‑прежнему стоит в очереди к бумажному окошку.

Второй сюжет — информационный шум. Если раньше ключевой угрозой виделся дефицит сведений, то теперь всё чаще говорят об их избытке и управляемости. Социальные сети, рекомендательные алгоритмы, политические кампании в интернете превращают информационное поле в пространство, где важна не только точность, но и то, кто задаёт людям повестку дня. «Информационные» дни, включая 26 ноября, становятся поводом говорить о медиаграмотности и ответственности платформ, а не только о скорости доступа.

Параллельно вокруг информации нарастает слой права. Законы о доступе к информации, политики открытых данных, правила защиты персональных сведений — всё это обсуждают и в национальных парламентах, и на международных площадках. Международный день информации здесь работает как мягкая рамка: в этот день университеты проводят лекции о праве на информацию, министерства показывают новые порталы данных, журналисты объясняют, как по закону запросить документы у государства.

Важно и то, чего у этой даты нет. У неё нет жёсткого протокола, стандартизированного набора лозунгов, единой «официальной» повестки. В одном городе 26 ноября остаётся профессиональным праздником IT‑отдела, в другом — становится поводом для дискуссии о том, почему школьников не учат работать с источниками и проверять факты. В этом смысле Международный день информации до сих пор ближе к живой традиции, чем к привычной формальной кампании.

ДРУГАЯ СТОРОНА

Международный день информации начинался как тихая отметка эпохи информатизации, но постепенно превратился в лакмусовый тест: как общество относится к праву знать и к тем, кто управляет потоками данных. Вопрос уже не только в том, сколько информации доступно, а в том, кому она принадлежит, кто решает, что мы увидим первыми, и где проходит граница между знанием и шумом.

Фото: ИЗНАНКА

Читайте, ставьте лайки, следите за обновлениями в наших социальных сетях и присылайте материалы в редакцию.

ИЗНАНКА — другая сторона событий.