Давид Эйдельман: от молдавских классов до политической элиты Израиля

Тбилиси, раннее лето. В городе, где переплетаются истории изгнания и возвращения, 2 июня 2025 года завершился земной путь Давида Эйдельмана. Публицист, политический комментатор, блогер, интеллектуал — он ушёл в возрасте 57 лет. И хотя официальные причины смерти не уточняются, известие стало ударом для тех, кто следил за его работами, спорил с ним, читал и слышал.

Родился Давид Эйдельман в 1968 году в Молдавской ССР. Он был наследником знаменитой семьи: его отец, Натан Эйдельман, был известным историком и писателем. Давид продолжил дело слова, но выбрал иной регистр — политический, публицистический, философский. До репатриации в Израиль в 1996 году он преподавал в школе и вузе, работал в Бухарском госуниверситете, сотрудничал с Корпусом мира в Таджикистане во время гражданской войны — смелый и осознанный выбор.

В Израиле он оказался в гуще событий. Был исследователем Института массовой миграции, входил в политические штабы Эхуда Барака и Ариэля Шарона, возглавлял пресс-службу партии «Кадима», консультировал по избирательным стратегиям. Давид прекрасно чувствовал язык и ритм публичной политики.

Но больше всего он любил диалог — с читателями, слушателями, с эпохой. Он писал колонки, вел телеграм-каналы, появлялся в эфире, выступал. Его стиль — насыщенный, ироничный, неудобный. Эйдельман говорил и писал не так, как было принято. Он не искал консенсуса — он обнажал суть, что делало его важной фигурой для еврейских, израильских, грузинских и постсоветских интеллектуальных кругов.

С каждым годом его голос становился всё более узнаваемым. Не потому что он соглашался с модными дискурсами — напротив, Давид часто шёл наперекор. Он не боялся вызывать неудобные вопросы. Его тексты — это тонкие культурные слои, встроенные в политику. Он умел разбирать политические кампании как произведения искусства, а публичных фигур — как персонажей античных трагедий.

Тбилиси стал для него городом особенным. Здесь он обрёл не только пространство для размышлений, но и новую интеллектуальную среду. В грузинской столице русский язык сохраняет живую ткань дискуссии, и Давид прекрасно чувствовал этот нерв. Его лекции и выступления собирали думающих людей, для которых слово всё ещё оставалось инструментом познания, а не манипуляции.

Работая с израильскими партиями, он хорошо понимал механизмы власти — и не обольщался ими. Именно эта дистанция давала ему свободу. В текстах — как и в личном общении — он оставался верен себе: прямой, острый, лишённый лишнего пафоса. Он не строил мифов — он их разрушал.

Интеллектуальный круг Давида был широк. От телеграм-каналов до прямых эфиров, от израильской прессы до русскоязычных изданий в Грузии и Европе — он сохранял удивительную способность быть «вовремя» там, где складывались ключевые смыслы. Его уход — это утрата не просто голоса, но важной нити в сложной тканевой карте постсоветской интеллектуальной истории.

Информация о дате и месте похорон пока не сообщается. Но ясно одно: тексты Давида Эйдельмана останутся. Они будут перечитываться, вызывать споры, вдохновлять. Потому что в эпоху, когда слово обесценено, он напоминал о его силе.

Фото: Соцсети

ИЗНАНКА — другая сторона событий.

Ставьте лайки, следите за обновлениями в наших соцсетях и присылайте свои материалы в редакцию.