Как выглядели самые первые животные Земли — к решению подбираются снова

Первые животные жили в океане задолго до кембрийского «взрыва» жизни. Мы не видим их глазами палеонтолога: мягкие тела почти не оставили следов. Но молекулярные часы, осадки древних морей и химия пород постепенно стыкуются — и рисуют образ простых, водных организмов без жёсткого скелета.


Дискуссия о том, кто стоял у основания животного древа — губки или гребневики — продолжается десятилетиями. Генетические реконструкции иногда ставят гребневиков у основания, геология и сравнительная биология чаще склоняются к губкам. Речь идёт о мягкотелых морских существах, которые фильтровали воду и питались взвесью, не имея костей и хрящей.

Каменная летопись почти молчит. Даже ныне живущие губки редко оставляют после себя спикулы — микроскопические элементы из кремнезёма или карбоната кальция. Для древних форм это тем более не гарантия: есть основания полагать, что ранние губки могли обходиться без развитого кремниевого каркаса, а значит — исчезали из разрезов без следа. Отсюда парадокс: генетика уверяет, что «кто-то уже был», а породы отвечают тишиной.

Геохимия помогает частично заполнить пробелы. В осадках неопротерозоя находят стероидные маркеры, указывающие на губкоподобный образ жизни. Параллельно уточняются молекулярные часы — метод сопоставляет скорости накопления мутаций у современных линий и откатывает их в прошлое. Диапазон остаётся широким, но укладывается до 541 млн лет — до начала кембрия, когда биосфера уже готовила почву для резкого роста разнообразия.

Как могли выглядеть эти ранние животные? Вероятно, это были небольшие пористые колонии, похожие на простейшие губки: вода проходила через тело, питательные частицы улавливались, отходы удалялись обратно в море. Альтернативная гипотеза делает ставку на гребневиков — активных плавающих хищников с гребными пластинками и нервной системой. Она объясняет независимое возникновение сложных признаков, но требует, чтобы сложность появилась раньше простоты.

Проблема в том, что каждая версия упирается в границы методов. Окаменелости мягкотелых существ редки, молекулярные часы чувствительны к выбору моделей, геохимические маркеры не являются абсолютными. Поэтому корректнее говорить не «мы нашли первого животного», а «мы сузили набор реалистичных сценариев».

Практический смысл спора очевиден. Если у основания ветви стоят губки, базовая архитектура животного организма начинается с фильтрации и простейшей координации клеток. Если первыми были гребневики — стартовая точка сложнее: подвижность, хищничество, нейронная сеть. В обоих случаях ранняя биосфера выглядела иначе, чем сегодня: океан был домом микроэкосистем, где мягкость побеждала за счёт простоты и устойчивости.

В ряде пересказов встречается формулировка, будто «облака оставляют спикулы». Это ошибка перевода: спикулы — микроскопические элементы скелета губок. Именно с ними путают геохимические структуры в древних породах, что добавляет спорности датировкам. Здесь важно не подменять термины: обсуждаются губки и гребневики, а не атмосферные явления.

Сегодня на стыке методов появляется шанс на прорыв. Высокоточные датировки осадочных серий, поиск биомаркеров, рентгеновская томография и аккуратные модели молекулярной эволюции постепенно превращают белое пятно в карту. Картина собирается медленно, но контуры уже видны: первые животные были морскими, мягкотелыми и, скорее всего, очень скромными на вид.

ИЗНАНКА:

Научные споры редко заканчиваются одним триумфальным «нашли». Чаще — серией уточнений, после которых становится ясно: иного прошлого у Земли не было.

Фото: соцсети.

Читайте, ставьте лайки, следите за обновлениями в наших социальных сетях и присылайте свои материалы в редакцию.

ИЗНАНКА — другая сторона событий.